Сасунское восстание - Активизация армян Закавказья

После гибели Христофора операцию по организации покушения возглавляет Сафо, который в конце апреля прибывает в Константинополь. В группу покушения дополнителыю были включены Рубина и Крис. По всей видимости, самой главной ошибкой Сафо было то, что он отказался от плана одновременного взрыва бомб в двух местах, а ограничился только взрывом в карете.

Покушение имело место 21 июля 1905 года. Рубина и Зарэ подготовили взрыв и удалились. Однако взрыв произошел на 108 секунд раньше, чем султан подошел к карете,— он задержался, беседуя с шейхом. После этого начались массовые аресты.

В 1905 году партия дашнаков решила начать революционную деятельность также и в Закавказье. Это означало, что армяне Закавказья от самообороны должны были перейти к наступлению. Но общую программу действий должен был утверждать IV съезд партии. А пока западные армяне и многие фидаины не хотели и не могли понять переориентацию партии, точнее — открытие второго фронта в Закавказье.

Многие из них считали, что партия изменила делу освобождения Западной Армении, что она увлеклась социалистическими идеями, забыв свои национальные обязанности. Это был кризисный период для партии, ибо многие уходили из нее. Крайне левые требовали вообще забыть Западную Армению, а правые требовали воздержаться от борьбы в Закавказье. Левые ушли из дашнакской партии и присоединились к русским эсерам, правые же вообще вышли из революционной борьбы.

Между тем обстановка в Закавказье осложнялась изо дня в день. Дашнакская партия начала борьбу против царского правительства в связи с тем, что оно конфисковало все имущество армянской церкви. Усиление дашнакской партии в Закавказье со стороны российских партий воспринималось по-разному.

Российская социал-демократическая партия откровенно выражала свое недовольство ростом среди армян влияния дашнакской партии, поскольку считала ее не пролетарской, а мелко-буржуазной, националистической партией. Ей было совершенно непонятно стремление дашнаков защитить армянскую церковь, которая, по мнению социал-демократов, дурманила армянский пролетариат.

Совершенно другое отношение к дашнакам было у эсеров, кадетов и польских социалистов, которые считали, что любая борьба, направленная против царского самодержавия оправдана, и дашнаки в этом плане считались союзниками по борьбе. Нужно сказать, что дашнакская партия еще в ноябре 1904 года приняла участие в тайном совещании различных российских революционных групп, состоявшемся в Париже.

Вне сомнения, в 1905 году она приняла бы более активное участие в общероссийском революционном движении, если бы не была вынуждена организовывать защиту своего народа— от азербайджанцев, на этот раз в Закавказье.

Названия «Азербайджан» и «азербайджанец» появились уже после Октябрьской революции, а до этого их называли в России «татарами». Мы в дальнейшем, в нашем тексте, будем употреблять сегодняшние названия (хотя источники, которыми мы пользовались, содержат название «татары»), чтобы не вводить в заблуждение читателя, могущего спутать старые и новые названия, тогда как настоящие татары ничего общего с азербайджанцами в происходивших событиях не имели.
Армяно-азербайджанские отношения по сей день остаются напряженными, поэтому мы решили несколько подробнее остановиться на истории этого антагонизма.

Государственное право Персии как норма, регулирующая общественную жизнь подданных страны, распространялось только на персиян, а другие народности — христиане— были для государства лишь объектом правоотношений между шахами и их наместниками и отнюдь не являлись субъектами права в социальной жизни страны.

Всякая новая завоеванная персами страна, превращенная ими в персидскую провинцию, не входила в правовом отношении в состав государства, и государственное право Персии на нее не распространялось. В таких провинциях мы находим законы и юрисдикцию сардара (наместника). «Система управления представляла деспотизм в частностях и чистый феодализм в общем» «Шах назначал в провинции наместников (сардаров) с неограниченной властью.

Они должны были содержать определенное количество войск в мирное время и другое— в военное и платить ему известную дань. Каким образом (наместник) собирал (дань) и как высоко облагал поданных податями,— об этом никто не заботился ». Хотя теоретически податная система была «величина» определенная, «правительство могло требовать третью часть дохода», но «армяне, находящиеся во внутренней Персии, обязаны» были «платить вместо третьей части даже половину жатвы. На деле этим не довольствовались: каждый брал, сколько мог».

Данное положение объясняется тем, что чиновники сардара руководствовались не правом государства или нормою сардара, а собственными законами, а в основе этих законов лежало соображение обогащения их, и сардары, «несмотря на неограниченную власть свою, не могли укротить хищничество и притеснение чиновников» своих.

Если к этим порядкам прибавить откупную систему персидского права в Армении, то станут понятными «неограниченный произвол и хищничество», господствовавшие в Армении,— и ненависть армян к господствующей нации и системе управления Персии в армянских провинциях.
Такое положение существовало в течение всего времени управления Арменией персидскими сатрапами.

Гражданское управление в провинциях всецело зависело от правителя. Стремление армян к отделению от Персии и правовая особенность персидской государственной системы порождали произвол чиновников в отдельных провинциях страны. Там применялись не государственные правовые нормы и обычное право местных жителей, а самоволие отдельных чиновников диктовало нормы жизни населения.

Владетели отдельных провинций грабили территории других. «Таким образом, каждое владение пеклось о своих пользах, сильнейшее грабило слабое; отсюда беспрерывное несогласие между владетелями, оканчивавшееся восстанием целых масс народа. При таком общем и частном феодализме, при непрестанно судорожном состоянии всех владений… все цепенело как под свинцовым игом». Под владычеством Персии и Турции «земля и народ (Армении) впали в глубокое варварство».

	=== result ===
Click on icons for more info